На Убинском...
...Загруженная лодка-казанка с булями и натужно работающим стареньким "Вихрём-20" катила вдоль береговой полосы камыша огромного озера. (НСО -Убинское). Мы ещё долго петляли по Крещенским полоям, спиральным протокам; выскакивали на открытые участки с низкорослым камышом или небольшими пятаками сплавин. Кое-где, за пару сотен метров, испуганно поднимались на крыло утки.
-Захарыч, что-то утки у вас шибко боязливые, наверняка настигали уже с подъезда,- с хитринкой в голосе поинтересовался Володька.
-Да Бог с тобой. У нас тут всё в лучшем виде. Это же она специально подыматся на крыло, чтобы гостям показаться, - не задумываясь, стараясь перекричать звук лодочного мотора, хрипло прокричал дед.
-А на этом чудо острове, что ещё есть? - не унимался Вовка.
-Уж скоро будем. Когда-то было хорошее пастбище для нашинских удоистых коровёнок. Бывало пробежишься чуток, и грибков наберёшь, и смородинки. Сетку в двадцать шагов бросишь рядом с берегом и рыбки сорной пару ведёрок всегда прихватишь. Санька-то ещо-поди не забыл, где пеляд-ка водится, да и места утиных ночлежек.
...Вскоре дно лодки чиркнуло по береговой отмели. Остров был длиной чуть менее километра. На небольшой возвышенности, у раскидистых крон старых берёз, виднелся навес. Под его крышей из горбыля, обитой тонким листовым ржавым металлом, виднелась покосившаяся буржуйка с проржавевшей трубой.
Через несколько минут всё охотничье добро, включая две резиновые лодки, было уложено под навес, затянутый с трёх сторон плёнкой. Санька, на правах хозяина, быстро приготовил закуску из домашних заготовок. Достал несколько пластиковых стопок и скомандовал:
-Давайте, за приезд! Не помню, сколько лет на этом месте не был. Ведь скоро стемнеет, а Захарычу обратно...
Но тут внезапно осёкся и вопросительно посмотрел на нас... .
-Мужики, а где сумка дермантиновая с горючим? Что-то не вижу.
Володька и я переглянулись. После короткой паузы, в недоумении, почти в один голос ответили:
-Ты же сам рассчитывался за бензин бартером..
Ещё раз тщательно проверили всё под навесом. Санька и Захарыч пошли посмотреть в лодке. Однако тут же возвратились. Лишь было слышно, как дед успокаивающе пробормотал: -"Да брось ты серчать. Ежели у телеги забыли, то завтра раненько по хозяйству приберусь да к обеду доставлю пре..шент. Его вам хватит до конца охоты".
Я понял хитроумный ход мыслей деда и из любопытства спросил:
-Захарыч, если ты имеешь в виду первач, то у меня от него изжога. Бывает ещё хуже.. ноги не слушаются. Так что уж, будь добр, постарайся хоть одну, но московскую найти.
-Ну, это не загадать. Моё дело вам предложить, а уж там, вы хозяева себе,-лукаво пробормотал дед и спешно посеменил к лодке.
...Ещё четверть часа звук моторки отчётливо доносился до острова. Он то вдруг нарастал, то терялся за стеной высоченного камыша. И вскоре окончательно утонул в глубине обширной предозёрной поймы.
К утру на двух плёсах болтались несколько десятков разномастных чучел. Моё место было в двух местной резинке с Вовкой. Санька барствовал в одиночку на противоположной стороне острова, где ещё с вечера поставил пару сетей с мелкой осадкой.
Утки было маловато. Перелёт слабенький. И всё же в первых лучах рассвета нам удалось сделать несколько удачных дуплетов с добором. Хотя из семи сбитых пара цветных все же утянули в высоченный камыш. Искать же их на резинке мы не отважились, да и было почти бессмысленно. Вовка в очередной раз закурил. Длинным взглядом посмотрел на часы и вроде с досадой в голосе, философски произнёс:
-Говорят, что человек за жизнь многое должен испытать и сделать. Например, мужик должен построить дом. Посадить дерево. Воспитать собственного сына. Вроде я уже всё это сделал. Однако, похоже, мне впервые придётся после охотничьей зорьки поднять тост с кружкой чая. Так как некоторых мучает изжога. Оглянулся и хитровато посмотрел в мою сторону.
-Если у тебя не будет аппетита, то заодно и твоё брюшко поубавится. Глянь, уж ремень от патронташа на последней дырке, - посмеялся я.
В возникшей тишине от куда-то издалека донёсся звук лодочного мотора. Он медленно усиливался и вскоре замер за высоченной стеной камыша со стороны лагеря. Послышался стук вёсел о борта лодки, разговор.
-Ты смотри-ка, молодец Захарыч. Не дал погибнуть мне с ,,голода,, - оживился Вовка. Потёр ладошки. Быстро отвязал верёвки ,,резинки,, от вбитых в донный ил кольев.
Минут через десять мы были у лагеря. Александр уже растянул сетки на тычках и выбирал рыбу. У костра, на краешке сухого ствола дерева, с порозовевшим лицом задумчиво сидел дед и что-то жевал на половину беззубым ртом.
Завидев нас, он слегка хмельным голосом, но с внутренним достоинством человека, выполнившего свое обещание, прошепелявил:
-Я обеща..ал, вот привёз пре..шент. - Показал на неполную литровую банку с первачом. Санька, дед твой, Григорич, вот только ту пол-литру нашёл, что по приезду начали. Потом посмотрел на меня и, обжигая руки жаром печёной картошки, хитро добавил:
-Григорич-то, другой пол-литры не нашёл,..куда запропастила..ся? Но взамен для вас- вон бидон с бра.ш.кой. Можете угощать..ся, а можно по-варить, ежели покрепч..ая душа пожелат.
Тут же тяжеловато поднялся с бревёшка. Сделал несколько шагов к лодке и, не оборачиваясь на ходу, позвал Сашку:
-Шланг-то со спиралью чуть не забыл. Пойдём-ка забери. Мне отчаливать уж пора. Твоему деду обещал нынче телегу подправить.
Сашка выбрал пару десятков крупных окуней из ржавого эмалированного таза. Оставшуюся рыбу вывалил в тряпочный мешок и понёс к лодке:
-Захарыч,- передай рыбёшку деду. На ,,жарёху,, песцам, чтобы мех серебрился.
Вскоре в лагере всё ожило. Вовка нетерпеливо открыл банку и блаженно вдохнул аромат дедовского презента. Налил зелье в пластиковый стаканчик. Как человек истинно верующий, перекрестился и выпил. Задержал дыхание на несколько секунд. Потом тихо прошептал:
-В этом, что-то есть. Придётся тебе, мой друг Санёк, как сказал Захарыч, начать ,,варить,, этот продукт, а значит, искупить свою вину перед народом.
Я подошел к буржуйке, на которой стоял двадцати литровый алюминиевый бидон. Открыл самодельный замок крышки с торчащим коротким шлангом.
В нос ударил терпкий аромат брожения. Зачерпнул напиток алюминиевой кружкой. Сдул с поверхности ещё не осевшие крошки и сделал несколько маленьких глотков.
-Ну, как продукт?,- поинтересовался Володька, закусывая хрустящим солёным огурцом.
-Для вас хорошо, а мой желудок не выдержит долго. Вот к хорошей водочке мой желудок относится доброжелательно.
-Каков гурман нашёлся! Нам с Санькой больше достанется. Эх..., лепота. Здесь только собаки не хватает. Можно было вторую серию фильма ,,Самогонщики,, снимать.
Через час мы сидели за столом. Чуть-чуть сомлевшие от последнего тепла поздней осени, остатка крепкого первача, жареных окуней и утиной шурпы. Рассуждали о жизни, о времени невероятных перемен в стране и, конечно, о нашем охотничьем счастье.Обеденный покой продолжился до первых сумерек. А после обработки добытых уток и проверки ещё одной сети забитой сорной рыбой, мои друзья наотрез отказались от вечерней зорьки.
Я же решил постоять в скрадке. Всматривался в горизонт поверх камыша, в спускающийся на озеро сумрак. Из нескольких мест, буквально в полсотни-метров от меня, с разных сторон из глубины камыша слышалась перекличка кряковых, прилетевших с полей на ночлежку. Последние отблески солнечных лучей уже скрылись за тёмной стеной отдалённого леса, а на воду вот-вот упадёт плотное одеяло ночи. Пора возвращаться в лагерь... .
Из цикла рассказов ,,Рождённый на Иртыше,,
