Волчат домой не берите
Действительно, было время, когда Гумерыч - охотник-любитель, занимался поиском волчьих логов и довольно преуспел в этом деле. Тогда для него это занятие имело смысл: за добычу пяти волков или волчат в охотобществе давали лицензию на лося. Так называемую "спортивную", по которой мясо лося оставалось у охотника. В первые года после приезда в этот район у Гумерыча не было условий держать скотину и добычей волчат он неплохо решал "продовольственную программу" для семьи. Но давно уже оставил эту отнимающую много времени охоту: общество охотников ликвидировали, изменились правила охоты. За добычу волков теперь не поощряют, наоборот, теперь охотиться на волков разрешается не всегда и не каждому охотнику: волков теперь сберегают для охот богатых "новых русских". Они лихо гоняются за волками на дорогих импортных снегоходах - самоутверждаются: "Я волка добыл!" Да и не нужна теперь Гумерычу лосятина, когда у него полный двор скотины. Вот, на сегодня две коровы, две телки, два теленка, два поросёнка... Мяса хватает и семье, и родне в город, её и на продажу остается: есть постоянные покупатели, прямо из дома целыми ляжками разбирают. Давно уже не пропадает Гумерыч ночами в лесу, на подслухе матёрых, не встречает рассветы в угодьях - нет нужды. С возрастом поубавился, приугас и былой его охотничий пыл.
Однако, то ли не пропали прежние навыки, то ли сказался непонятный консерватизм волков - выводить потомство в одном и том же районе, ходить по своим одним и тем же маршрутам - волчье логово Гумерыч нашел в первый же выезд, прямо на следующий день после прихода к нему Людоеда с сыном.
Ещё затемно он уехал на выручале "Минске" - лучшего транспорта для поиска логова нет - в ближайший из известных ему выводковый участок волков - в "Детский сад". Так Гумерыч называл большое урочие между большими ручьями Балчик и Есиней. "Детский сад" потому, что тут, кроме волков, проводили лето со своими малышами и медведица, и лосиха, были четыре-пять выводковых нор барсуков, гнездились сторожкие журавли, а в заросшей камышом пойме держался табун кабанов с "полосатиками". А вот лис не было, вернее, Гумерыч знал три их выводковые норы, но волки их прикончили. Не терпят волки лис - давят, а есть не едят, убьют и бросают.
Раньше это урочище Гумерыч знал, как говорят, "до каждого пня и кустика". Потому с ходу, не отвлекаясь ни на что, проверил три знаковые места: две лужины на лесной дороге и мочевую точку у старой берёзы. Есть следы, волки тут! Солнце ещё не взошло, когда попался и свежий - сегодняшний! - волчий след. Ещё издали Гумерыч заметил яркую зеленую черту на белых от росы всходах: кто-то пересёк поперёк узкую полосу посевов вдоль ручья. Притормаживать у следа, менять звук мотоцикла охотник не стал: матёрые наверняка давно уже держат его под контролем, не надо им показывать, что заметил их след, заинтересовался им: волки - умные, прямо мудрые, они сразу поймут, что этот мотоциклист в самую рань - по их душу. Но, проезжая след, Гумерыч глядел во все глаза и успел рассмотреть на пыли отпечаток волчьей лапы: убедился, что след точно волчий, а не другого какого зверя. Совсем недавно, может быть, даже только что, через полосу посевов в ручей Балчик спустился именно волк. А след по росе - это к логову!
Так, не выдавая себя, охотник уехал от следа ещё на полкилометра, Только завернув за мысок у впадения в Балчик очередного притока, оставил мотоцикл и там же, далеко от следа, перешел ручей.
Волчье логово в этом углу урочища могло находиться либо в овражке, что несколько ниже по течению ручья, либо в барсучьем городке в истоках ещё одного притока, впадающего в ручей далёко выше места, где попался волчий след. В овражек охотник не пошёл: ручеёк талых вод по его дну к июню пересыхает, а волчатам, в эту пору уже питающимся мясом, надо много пить - в этой стадии волчица не разместит их там, где далеко до воды. Будут ходить пить к ручью - ещё тропку набьют, а тропа укажет путь к логову. С такими мыслями Гумерыч сразу направился в сторону второго вероятного места нахождения логова - к барсучьему городку, высматривая выход следа на эту сторону. Шёл параллельно ручью, миновал место, где на той стороне был след, затем и посевы остались позади, а следа волка из ручья всё не было.
К барсучьему городку было легче и быстрее дойти по следам браконьеров-лосятников, пробивших в чаще автомобильный маршрут почти что рядом с городком. Для чего надо вернуться опять на ту сторону ручья. Не хотелось Гумерычу вновь продираться через густые заросли вдоль ручья, опять собирать на себя росу с листьев. И он пошел к старому заброшенному переезду через ручей, о существовании которого теперь мало кто знал, потому по нему давно уже не ездили. Но узенький разрыв поперек буйных зарослей ещё сохранялся - там можно пройти вообще не задевая листья.
Вдруг... Чу! В абсолютно чистой, в первозданной свежести прохладного предрассветного воздуха в нос охотнику ударил такой знакомый ему запах - какой там запах, вонь! - волчьего логова. На этой стороне ручья выход - коротенькая тропа, пропадающая уже через два-три метра - волки не укажут дорогу к логову! А сразу за ручьем, справа от бывшего переезда - истоптанный волчатами бугорок, в основании бугорка - расширенное волчицей чело барсучьей норы - вот оно, волчье логово!
Сколько не находил Гумерыч волчьи логова, всегда находил вот так вот неожиданно, вдруг, как бы случайно. Ни разу не было такого, чтобы он, даже хорошо зная гнездовые участки волков и расположение на них старых логов, уверенно пришел бы к заранее известному месту и нашел бы жилое, с волчатами, логово. Найденные на основании его опыта - по приметам и признакам, по хорошему знанию местности - логова, как правило, все оказывались пустыми. Волчица всегда первой обнаруживает охотника и успевает переместить волчат в другое место до того, как охотник найдет логово. На такой момент волчица каждый год предусматривает два-три запасных логова. На жилое логово натыкаешься всегда так вдруг, случайно.
Гумерыч быстро скинул рюкзак к челу логова: пропахший его потом рюкзак - это непреодолимое препятствие, бегом отыскал и разрушил, затоптал отнорок - благо, что он был всего один. Срезал длинный стебель малины и сунул в логово: терем-терем теремок, кто в тереме живет? Есть дома кто, не пустое ли логово? В глубине логова кому-то не понравилось вторжение прутка, кто-то с щеняьим рычанием хватал, кусал его кончик. Есть! Логово не пустое! "Повезло Федюнчику!- подумал Гумерыч.- Дитя без греха." Достал из рюкзака завернутую в мешковину саперную лопатку - без черенка, остро заточенную - память о былых походах по логовам. Лопаткой срубил подходящее деревце и насадил её. Великое это дело - когда у тебя есть нужный инструмент.
Волчат в логове оказалось два: покрупнее и сердитый - самец, поменьше и слабенькая - самочка. Остальных волчат, наверняка, попрятавшихся под густыми, свисающими до земли ветвями растущих рядом черёмух, Гумерыч и искать не стал. Хватит этих двух.
******
Людоед забрал только одного бойкого самца:
- На что мне второй? Она же уже дохлая, эта самочка - сегодня-завтра окочурится. Дай Бог мне одного прокормить. Аппетит-то у волков о-го-го!
Жена Гумерыча с самого начала была категорически против того, чтобы он поехал искать волчонка для Людоеда, а о том, чтобы ещё и у себя оставить волчонка, и слышать не хотела. Однако, когда Людоед отказался взять волчат обоих и жалкая самочка осталась одна ползать по траве во дворе, вынесла бутылочку с соской:
- На, напои! Цельное молоко подогрела. Она, наверное, пить хочет, бедненькая!
Самочка действительно очень хотела пить или просто была голодна, она сразу же припала к соске и с такой жадностью стала сосать, что сорвала соску с бутылки. Гумерыч кинулся вытаскивать соску из её пасти: как бы не проглотила, застрянет в кишках! - но куда там! Волчонок крепко зажал соску в своих клычках, острых, как игла, и с загнутыми назад кончиками, и чисто по-волчьи - рванув на себя и сделав молниеносное движение головой вперед - проглотила её. Гумерыч едва успел отдёрнуть пальцы из щёлкнувшей пасти. Другой соски не было и молоко налили в блюдце. Волчонок с прежней жадностью вылакал всё, животик надулся, как мячик.
Так крошечная волчица осталась у Гумерычей. Назвали её Ракшей. По Киплингу.
